Полное имя: Кэролайн Энн Фостер (в девичестве Саттон) |
|
Описание персонажа
Добро и зло суть две стороны одной монеты, что беспрестанно подкидывает в воздух хитроумное Провидение. Две стороны одного целого, а значит - одно, в равной мере плохое и хорошее. Социальная стратификация многими относима к понятию "зло", но для иных она является гарантом благополучия и надежного, просчитанного наперед будущего.
Кэролайн Энн Саттон относилась к разряду тех людей, которым с ранних лет внушали как же хорошо бывает родиться в "правильном" мире. И это при том, что родители маленькой Кэрри не принадлежали к пяти правящим фамилиям или их приближенным. Они просто были "полезными" людьми, не боявшимися труда и понимавшими, что лишь стабильность принятого в городе политического курса может являться гарантом спокойной жизни. Ведь будь ты (как предки девочки по отцовской линии) хоть трижды талантливым врачом или (тут уже по материнской) инженером, а бессмысленные и беспощадные революции не пожалеют никого.
Дитя колонии, знавшая о далекой Земле лишь из родительских рассказов и школьной программы, Энн понимала, что Парадайз, пусть и иной мир, но заселен он теми же двуногими существами, что в своё время устраивали беспорядки, войны и катастрофы на своей исторической родине. А яблоко от яблони, как гласила старая поговорка, не далеко падает. Потому-то, с ранних лет, Кэролайн могла с уверенностью (такой забавной и по-детски категоричной) заявлять, что лучшей формы правления кроме принятой, для Скай сити просто быть не может. И мало заявлять, она в это действительно верила.
Впрочем, если в каких-то рассуждениях она могла выглядеть не по годам взрослой, то в остальном полностью соответствовала возрасту. Играла в куклы, ходила в школу, сменяла игрушки на более "взрослые" увлечения. Влюблялась и строила воздушные замки. Но всегда при этом знала, какая роль ей уготована в этом мире - роль послушного винтика в сложном механизме, коим руководит монархический совет.
И жить с этим осознанием было не так уж и трудно даже человеку, со временем открывшему в себе стойкое нежелание бессмысленно топтаться на одном месте.
Невзрачная тихая мышка в школе, лишь спустя годы, Кэролайн начала осознавать, откуда росло её молчаливое детское возмущение от необходимости слушать и слушаться тех, кто был откровенно глупее её. Оно росло из острого ума и амбиций, проявивших себя лишь на стадии учебы в выбранном (по настоянию родителей) медицинском направлении. И вчерашняя школьница, некогда слушавшаяся любого выскочку, отмеченного наставником, теперь училась сама подавать голос и направлять людей. Училась тяжело, порой безжалостно давя внутреннюю робость и страх, но жизнь вообще не сахар и требует порой побороться. Но кто сказал, что работа над собой - дело легкое и приятное? Да и хороший врач должен обладать должным голосом, волей и силой убеждения. Особенно педиатр, в мире где каждый новый ребенок считался настоящей драгоценностью.
Драгоценностью, которую Кэролайн не слишком то любила. Она вообще относилась к детям скорее как к ресурсу, без фанатичной теплоты и привязанности, но при этом весьма ценному, требующему определенной доли внимания и бережного обращения. Скажи кому, что мисс Саттон и не любит своих маленьких пациентов - не поверили бы, ведь она никогда не опускалась до истеричных воплей и крепких затрещин особо непослушным чертятам. Родители, глядя на это, лишь качали головами, свято веря, что всё изменится с появлением у дочери "своих" карапузов. Но то их право, сама же Энн о продолжении рода старалась не задумываться... банально (в чём ни за что не призналась бы в первую очередь себе) боясь ответственности. Не за здоровье будущих чад, но за их воспитание как личностей. По этой причине не спешила и серьезные отношения заводить, подспудно боясь, что они за собой потянут.
Да и работа отнимала слишком много сил и времени. Кэролайн всегда было мало имевшихся знаний и, в жажде большего, она углубилась в неврологию, а после принялась бы и за новое направление, но судьба свела её с сильными мира сего. Талантливый педиатр, неврлог, она попалась на глаза курировавшему медицину Виктору Таларико и пусть не сразу, но сумела заслужить его доверие, тем самым обеспечив себе теплое, прибыльное и чертовски важное для будущего Парадайза место. И пусть лаборатория, с которой она связала жизнь, долгое время была засекречена (что правильно, фанатики и скудоумцы наверняка подняли бы крик), Кэролайн получила в своё распоряжение совершенно уникальные с научной точки зрения человеческие "механизмы", за которыми надлежало внимательно следить.
Так, странной шуткой судьбы, не желавшая иметь детей, мисс Саттон в одночасье стала многодетной мамашей десяти уникальных ребятишек.
А вскоре наладилась и личная жизнь. "Непробиваемая", порой "заносчивая гордячка" или даже "ледышка", как о ней любили судачить дальние знакомые обоих полов, уже перешагнув сорокалетний рубеж, Кэролайн не устояла перед натиском мужчины заметно моложе себя. Рэймонд Фостер подкупал своей надежностью и легким взглядом на жизнь. Оптимист каких поискать, он в то же время если и не разделял фанатичной преданности подруги нынешнему режиму, то по крайней мере не стремился вступать в полемику и отстаивать свои убеждения с пеной у рта. Он действовал куда мягче и хитрее, заставляя Энн думать и, пусть порой и нехотя, признавать некую закостенелость и устарелость нынешней системы. Чудной человек, в которого мисс Саттон влюбилась по уши и чьё предложение не задумываясь приняла.
Впрочем, даже любовь не заставила Кэролайн полностью открыться Рэю, лучше ему не знать, с кем на самом деле работает его жена.
Пробный пост:
Сюрпризы — это не то проявление гения чужой мысли, что любила Кассандра Малфой. Отнюдь, сколько волшебница себя помнила, она всегда любила четкую и предсказуемую, тщательно распланированную и просчитанную наперед последовательность действий. Это её успокаивало, это придавало ей уверенности. И единственным человеком, сюрпризы от которого она была готова терпеть и принимать (а также оценивать по достоинству), был Абраксас, прекрасно знавший об этой небольшой причуде своей супруги — ему она просто доверяла безоговорочно, не ожидая подвоха. Остальные же...
Холодный январский вечер неприятно отличался от прочих пустотой Малфой-мэнора. О, к отсутствию Люциуса давно пора было привыкнуть, мальчик давно вырос и жил так, как ему заблагорассудится — что не мешало его матери порой страстно желать посадить отпрыска под домашний арест — но внезапный отъезд мужа, от этого Кассандра не была в восторге, хоть и понимала, что мистер Малфой ничего не делает просто так и каждое его действо в результате направлено исключительно на благо семьи. Она это понимала, принимала и, коротала время в обширной библиотеке поместья, углубившись в изучение старого талмуда, посвященного магическим обрядам. Изначально планируя лишь занять себя на время, волшебница настолько втянулась в измышления автора, почившего полтора столетия назад, что совершенно позабыла про время и, признаться, отреагировала на возникшего некстати домовика с изрядной долей раздражения. Благо, свидетелем оного недоразумения (в иной ситуации Кассандра старалась сохранять подчеркнутое спокойствие) стал лишь верный слуга, поспешивший доложить о прибытии волшебника, жаждавшего встречи с мистером и миссис Малфой.
— Он назвался? — возвращая голосу прежние мелодичные, с холодцой, нотки, более не имевшие ни намека на раздражение, уточнила женщина. И тут же получила ответ отчаянно закивавшего эльфа.
— Господин Эйдан Эйвери, хозяйка.
Светлые брови волшебницы удивленно взметнулись вверх, а в душе — нет, не кольнула тревога, но зашевелилось таки любопытство вкупе с легким подозрением, ведь её давний (еще со школы) знакомый никогда ничего не делал просто так.
Либо что-то понадобилось по министерской линии, но тут бы он искал встречи исключительно с Абраксасом, — поднимаясь из кресла, рассуждала Кэс, — либо вопрос касается Попечительского совета.
Второй вариант был вероятнее, но что гадать, когда Эйвери и сам всё расскажет.Она не велела домовику проводить гостя в малую гостиную, предпочла лично поприветствовать и проводить старого школьного товарища. Маленькая блажь, вполне позволительная миссис Малфой. Да и в её появлении на пороге приемной не было ничего вульгарно нетерпеливого. Она не бежала навстречу Эйдану, не теряла при виде мужчины дара речи, но с первых же мгновений первой личной встречи в новом, 78-м году, являла собой вид уверенной в себе, своей семье и своем положении волшебницы.
— Эйдан, — женщина мягко улыбнулась, — сколько бы лет не прошло, а ты всё пытаешься вогнать меня в краску. Рада тебя видеть, друг мой.
Тут она почти не покривила душой. Да, было бы лучше, предупреди Эйвери о своем визите загодя, но всё таки его общество всегда было приятно Кассандре. Не так, разумеется, как приятно общество Абраксаса, но это и логично, еще со времен учебы в Хогвартсе она воспринимала Эйдо исключительно как друга. Не иначе.
— А вот ты изменился, — с лукавым прищуром оглядев мужчину, хмыкнула волшебница. — Что ни встреча, а ты выглядишь всё представительнее и солиднее, уже под стать министру, а не главе бюро магического законодательства. Не пора ли на повышение, друг мой?
Уж чего, а солидности и умения держать себя, у Эйвери было не отнять. И он смотрелся бы на более высокой должности куда гармоничнее. Вот только миссис Малфой не была уверена, что хочет видеть Эйдана столь высоко. Она признавала, что не разбирается в людях так уж хорошо, чтобы безошибочно определять тех, на кого стоит делать ставку от тех, кого следовало бы избегать.— Напиши ты заранее и, я уверена, вы с Абраксасом непременно бы встретились, но почтовые совы порой подводят. К сожалению, не могу точно сказать, когда мистер Малфой вернется, но если я могу что-то ему передать?
Хотя Эйвери сразу дал понять, что желал застать их обоих, а значит беседе быть даже не смотря на отсутствие хозяина Малфой-мэнор.
— Впрочем, что это я, позволь проводить тебя в малую гостиную. Домовик, — ушастое создание выжидательно замерло, - принесет чаю или, быть может, предпочтешь чего по крепче? Устроимся у камина, и ты расскажешь, для чего проделал такой путь.
Связь:
